– Марина Геннадьевна, расскажите, пожалуйста, немного о себе.

 – Я отношусь к тому поколению, про которое поют «я родился в Советском Союзе, вырос я в СССР». Прошла традиционный путь социально-политического становления гражданина СССР: октябренок – пионер – комсомолец – член КПСС. В 1990 г., после окончания вуза, когда началось крушение Советского Союза, я вышла из рядов КПСС. При этом никогда не жалела о том, что я была членом этих организаций. Но и ностальгии по этому периоду у меня тоже нет.

В науку я пришла из практики – почти 12 лет проработала в школе, была учителем истории и обществознания, классным руководителем, заместителем директора по воспитательной и научно-методической работе. И моя кандидатская диссертация посвящена обобщению моей педагогической деятельности. Диссертация докторская по педагогической психологии также посвящена осмыслению протекающих в образовании в начале ХХI в. процессов, связанных с увеличением мигрантов в школе и формированием в связи с этим новой функции педагога – социокультурной адаптации как самого обучающегося, так и его семьи.

Более 20 лет я работаю в системе высшего образования, прежде всего, по направлениям подготовки управленческих кадров. С 2014 г. я работаю в Уральском институте Государственной противопожарной службы МЧС России. Здесь я открыла новое для себя направление – экстремальную психологию. Считаю, что это те знание и практика, которые в нынешних нестабильных условиях нужны всем, а не только специалистам экстремального профиля.

 – Какая из Ваших побед наиболее ярко отпечаталась в памяти?

 – Как у всех людей, у меня и побед, и поражений было немало. Но, пожалуй, мое поступление в Высшую комсомольскую школу при ЦК ВЛКСМ в Москве было одним из самых значимых событий в моей жизни, которое определило мою мировоззренческую и профессиональную позицию в будущем. Это было в 1986 г.

 – Чем молодым ученым могут быть полезны результаты Ваших исследований?

 – Сегодня поиск необходимых исследований в Интернете – это важное подспорье для ученых, в том числе и для молодых. Они быстро находят то, что им необходимо. Я слежу за цитированием своих работ в РИНЦ и вижу, что практически все направления моих исследований востребованы. Но в большей степени сегодня многих интересуют мои работы, связанные с экономической психологией и с развитием общекультурных (или универсальных) компетенций. Самое интересное, что эти статьи написаны мною как отражение той практики, с которой я столкнулась. А вот работы, связанные с долгосрочными исследованиями, интересуют очень ограниченное количество ученых. Поэтому всем начинающим исследователям я желаю идти своей дорогой, изучать то, что кажется важным и интересным. Мнение уже состоявшихся ученых важно, но молодость на то и дана, чтобы идти дальше.

 – Как именно, на Ваш взгляд, должна формироваться современная научная повестка?

 – Трудно сказать однозначно. Мир меняется очень быстро. И поэтому, мне кажется, сегодня как никогда нужны фундаментальные исследования, которые работают на перспективу и требуют времени для того, чтобы на их основе можно было бы сформулировать новые «прорывные» идеи и теории. Но и сама жизнь, сегодняшние проблемы тоже дают немало новых исследовательских тем. Думаю, что именно этот круг проблем будет наиболее интересным для молодых ученых.

 – Какие радикальные изменения, на Ваш взгляд, могут ждать отрасль педагогического и профессионально-педагогического образования в ближайшие годы?

 – Не буду оригинальна и присоединюсь к мнению многих моих коллег, которые подчеркивают, что цифровизация образования стимулирует развитие нового направления в педагогике – цифровую педагогику. А значит, появится необходимость проведения психологических исследований, направленных на изучение особенности взаимодействия субъектов образовательного процесса в цифровой образовательной среде, психологической безопасности субъектов образования в информационной среде и др.

Ситуация с пандемией показала, что нужно искать эффективные воспитательные методики формирования и развития определенного круга ценностей в режиме ограниченности взаимодействия с ребенком, имею в виду опосредованное взаимодействие с применением цифровых технологий.

 – Если бы представилась возможность задать любому ученому любой эпохи один вопрос, кто был бы этот ученый и что за вопрос?

 – Мой ответ может показаться странным. Начну с того, что еще в институте я увлеклась психологией. В библиотеке я прочитала все книги по психологии, которые там были. Не думайте, что я была «заучкой». В советское время вообще книг по психологии более или менее значимых было немного. Но мне попалась очень интересная книга, посвященная в том числе и ролевым особенностям взаимодействия людей. Я не буду называть сейчас ее автора, хотя не могу не помнить его фамилию, поскольку много цитировала его в своей дипломной работе. В 80-е гг. он широко публиковался, защитил докторскую, был достаточно известен. Но в 90-е гг. начали достаточно много печатать зарубежных психологов на русском языке. И, открыв издание Э. Берна «Игры, в которые играют люди», я понимаю, что эти идеи я уже видела и читала у другого автора. Мой вопрос был о том, где грань между плагиатом идей, и тем, что в гуманитарном знании похожие идеи могут возникнуть у разных ученых? Сегодня, когда все борются с плагиатом, мне кажется, этот вопрос очень актуален.

 – Что бы Вы посоветовали молодым ученым и студентам, которые только начинают свой научный путь?

 – Хочу сказать, что в научной деятельности, как, впрочем, и в любой другой деятельности, профессионализма достигает тот, кто не ищет быстрого пути. Поэтому пожелаю всем терпения! Ученый – это вечный ученик, которому приходится сначала работать в выбранном научном направлении, а потом осваивать и смежные «специальности». И повезет тому, у кого будут мудрые и дальновидные учителя, поэтому желаю встретить и ценить своих учителей! Без интереса к любимому делу не будет открытий и творчества.

Поэтому желаю молодым ученым выбрать начальное направление для исследований только по интересу! А остальному помогут ХАРАКТЕР, ТРУДОЛЮБИЕ и УДАЧА!

 – Марина Геннадьевна, благодарим Вас за содержательное интервью.